40 лет назад - 27 марта 1968 года - погиб первый космонавт планеты Юрий Гагарин.
«Комсомолка» выясняет, почему до сих пор не известны истинные причины одной из самых
загадочных авиакатастроф XX века.
Это одна из самых странных и загадочных авиакатастроф, произошедших после Великой
Отечественной. И дело даже не в том, что за штурвалом оказался первый космонавт
Земли. Был обычный тренировочный полет на надежном самолете - УТИ (то есть учебно-тренировочный
истребитель) МиГ-15. Инструктор, проверявший подготовку Гагарина, - опытнейший
летчик, участвовавший в испытаниях этой самой спарки (в кабине два места - для
ученика и проверяющего), Герой Советского Союза Владимир Серегин. Никаких сложных
заданий. Не идеальная, но вполне подходящая погода. И вдруг...
В 10.30 спокойный доклад Юрия Алексеевича руководителю полетов: «Задание закончил».
А всего через 68 секунд в лесу под Киржачом раздается взрыв...
«Я надеялся, чт Юра успел катапультироваться»
Вот как описывает в своем дневнике события того страшного мартовского дня генерал
Николай Петрович Каманин, помощник Главкома ВВС. В 60-х он отвечал за подготовку
советских космонавтов.
«...Пришло сообщение: «Гагарин с Серегиным взлетели на УТИ МиГ-15 в 10 часов 19
минут. Через тринадцать минут с самолетом оборвалась связь. Скоро кончится горючее».
Я надеялся, что такой ас, как Серегин, найдет выход из любой ситуации и дело закончится
или вынужденной посадкой, или - самое большее - катапультированием летчиков.
...На командном пункте меня уже встречали. Доклад был короткий: «В воздухе находятся два
самолета Ил-14 и четыре вертолета Ми-4. Самолеты и вертолеты ведут поиск в квадрате Киржач,
Покров и восточная окраина Москвы». Довольно долго поиск был безрезультатным. В 14 часов
50 минут командир одного из вертолетов сообщил: «Обнаружил обломки самолета в трех
километрах от деревни Новоселово».
Я немедленно вылетел на вертолете к месту происшествия. У меня был большой опыт
отыскания обломков самолетов с воздуха, и зрение еще ни разу не подводило, но я
заметил следы катастрофы только с третьего виража. Мы сели на опушке леса
метрах в восьмистах от падения самолета. Глубина снега была более метра,
при каждом шаге нога проваливалась до земли. Только через час мы добрались до места падения.
Скоро стало ясно, что кто-то из членов экипажа погиб. Врачи доложили, что, скорее
всего, В. С. Серегин. Признаков гибели Гагарина не было, но и надежды на его
спасение катастрофически падали.
В 16 часов 32 минуты обнаружили планшет летчика. Были основания считать, что это
планшет Гагарина. Но... планшет мог остаться в кабине и после катапультирования,
да еще и не очевидна его принадлежность Юрию.
Почти до трех часов ночи на командном пункте аэродрома заседала аварийная комиссия.
Было принято решение продолжать поиск самолетами ночью, а с рассветом возобновить
его (еще теплилась надежда, что Юрий мог катапультироваться) не только самолетами,
но и вертолетами, и группами лыжников.
До 7 часов утра ничего существенного обнаружено не было, хотя точно установили,
что найденный вчера планшет принадлежит Гагарину (заполнен его рукой и красными
чернилами...). Около восьми утра я заметил кусок какой-то материи. Он оказался
частью куртки Гагарина. В грудном кармане куртки я нашел талон на завтрак на имя
Юрия Алексеевича Гагарина. Сомнений больше не было: Юрий погиб.
Потом был обнаружен бумажник Гагарина. В нем удостоверение личности,
права шофера, 74 рубля денег, фронтовое фото Сергея Павловича Королева...»
Двадцать лет спустя
Думаю, если бы в кабине был не Гагарин, вряд ли расследование было столь
тщательным и скрупулезным. И о странной катастрофе никто, кроме летчиков
Чкаловского аэродрома, откуда ушел в небо УТИ МиГ-15, так бы и не узнал.
Почти 20 лет о причинах гибели Юрия Алексеевича власть молчала! Лишь в
1989 году участники расследования, среди которых знаменитые космонавты
Герман Титов и Алексей Леонов, летчик-испытатель Сергей Микоян, доктор
технических наук, генерал-лейтенант авиации Сергей Белоцерковский, решаются
опубликовать свои версии (всего лишь версии) и приоткрывают «кухню»
подготовки заключения.
Вот отрывки из того открытого письма:
«Чтобы выработать достоверные версии о причинах гибели Гагарина и Серегина,
необходимо было решить следующую задачу.
Известны начальные данные (в момент последнего радиообмена) - состояние экипажа
и техники, примерная высота, изменение курса, наиболее вероятный режим
полета; конечные данные (перед ударом о землю) - состояние планера, двигателя,
агрегатов; положение самолета и рулей; параметры полета, режим работы двигателя; состояние и позы экипажа.
Время, за которое самолет перешел из начального положения в конечное (1 минута).
Необходимо установить: наиболее вероятную картину полета; наиболее
достоверные причины свершившегося; дать объяснения и оценку действий летчиков».
А дальше - внимание:
«Оказалось, что за достоверно установленное время (около 1 минуты полета)
невозможно было потерять имевшуюся энергию (около 4000 метров высоты) и
прийти в конечную точку... без существенного ухудшения аэродинамического качества самолета.
Был сделан вывод о том, что самолет попал в штопор. Возможные причины: ...
попадание в вихревой след (другого самолета, пролетавшего поблизости. - А. М.),
маневр при уклонении от действительного или мнимого препятствия, воздействие порыва ветра.
Одной из объективных причин, которая помешала комиссии дать согласованное
заключение уже тогда, было ... расхождение мнений о причинах попадания в штопор».
Говорят авторы письма и о возможной вине пилотов. Вернее, доказывают, что
летчики не могли совершить фатальную ошибку.
Серегин «как летчик ...очень надежен, хладнокровен, весьма квалифицирован и
в высшей степени дисциплинирован».
Да и Гагарин готовился к полетам «весьма основательно, не отступая от норм и
правил ни по содержанию, ни по форме». Инструкторы, которые работали с ним
в предыдущих полетах, выставляли ему «отлично». Бывший командир истребительной
авиационной эскадрильи полковник А. М. Устенко, летавший с Юрием Алексеевичем
в его предпоследний полет, пишет: «Гагарин в кабине самолета чувствовал себя
уверенно. Не был суетлив. Вслепую знал расположение кранов, тумблеров. В
технике пилотирования самолета не допускал резких движений. На замечания
в полете реагировал своевременно и дважды не приходилось говорить об одном
и том же... Он хотел летать не просто на словах, а на деле, и поэтому ко
всем вопросам летной подготовки относился очень серьезно».
Почему такое письмо появилось только в 1989-м? Думаю, не случайно. Советская
партийно-бюрократическая система еще в силе. Но уже вовсю публикуются мифы
о гибели Гагарина. Порой безумные, порой - провокационные, порой - подлые.
Мол, и ручка управления в кабине Серегина была вывинчена. И самолет пилотам
специально подсунули старый, дышащий на ладан. И Брежнев «заказал» космонавта,
обошедшего его по популярности. На полном серьезе обсуждается версия, что Гагарина похитили инопланетяне!
Как ответить на это? Только обнародовав истинную причину авиакатастрофы.
Значит, открыть архив и возобновить работу правительственной комиссии.
«В лоб» потребовать это от Политбюро ЦК КПСС - значит нарушить субординацию.
Вот и появляется первое откровенное письмо.
Ответа от «верхов» нет.
Сорок лет спустя
И снова шестнадцать лет молчания. И снова попытка получить официальное заключение.
В 2005-м инженеры, журналисты пишут обращение на имя президента В. В. Путина
с просьбой провести повторное государственное расследование: «В катастрофе нет
ни бытовой, ни тем более политической составляющей. Это сложная, но сугубо авиационная задача»
И получают ответ из аппарата советников главы государства: «По имеющейся у нас
информации на сегодня не имеется обоснованных причин подвергать сомнениям выводы
правительственной комиссии по расследованию данной авиационной катастрофы.
В связи с этим проведение дополнительного расследования, по нашему мнению, нецелесообразно».
Но, позвольте, а какие выводы сделала комиссия, которые не стоит «подвергать сомнению»?
Кто их видел?!
А теперь внимание: те, кто секретил результаты расследования 1968 года,
наверняка в глубине души надеялись, что правду удастся узнать. Может быть,
не им, а их потомкам. Потому что до сих пор все собранные обломки гагаринского
УТИ МиГ-15 сохранены! Обработанные антикоррозионным составом и запаянные в
герметичные емкости, они хранятся в подмосковном 13-м государственном НИИ
Министерства обороны (на его базе сорок лет назад проходило расследование). И ждут. Ждут расследования.
ВЕРСИЯ
Они все сделали правильно»
Игорь Иванович Кузнецов в 1968-м - майор, сотрудник 13-го НИИ Министерства
обороны, участник расследования авиакатастрофы. Сегодня на основе просчитанной
им траектории движения УТИ МиГ-15 на аварийном участке он уверен, что знает, что же произошло с летчиками.
Самолет был разгерметизирован еще на земле: кран вентиляции кабины Гагарина
был не до конца закрыт. Почувствовали это летчики, только когда заняли высоту
4200 метров и начали выполнять задание - «восьмерку». А почувствовав, они
обязаны были по инструкции прекратить полет и вернуться на аэродром.
Надо было экстренно снижаться, и Серегин берет управление на себя. Он
переводит самолет в пике. Но, по мнению Кузнецова, перегрузки и начальное
действие гипоксии ослабили пилотов. Самолет несся вниз со скоростью 145
метров в секунду. (Это с 1975 года медики запретили пилотам снижаться быстрее,
чем со скоростью 50 метров в секунду). В кабине лавинообразно росло давление.
- Они потеряли способность управлять самолетом в течение тех 14 секунд,
когда УТИ МиГ-15 пикировал с 4100 до 2000 метров, - объясняет Кузнецов.
- Подобные случаи были и у американцев.
На безопасной высоте машину вывести из пике некому.
Еще через 15 секунд самолет врезался в землю.
При подготовке материала использованы документы из личного архива Александра ЖЕЛЕЗНЯКОВА.
Подробности о расследовании гибели Гагарина и Серегина и выводы инженеров о
наиболее вероятной причине авиакатастрофы читайте в ежедневной «Комсомолке» от 26 и 27 марта.
По материалам: "Комсомольская правда" (kp.ru)
